Подсознательные мотивы
языкового шабаша “у-мовних патриотiв”

(“у-мовный” – “україномовний” + “условный, фиктивный”)

памятник Оруэллу в Лондоне, у входа в штаб-квартиру BBC

В эпиграфах использованы фрагменты

стихотворения И. Бродского “Речь о пролитом молоке”

Вступление

“Проще различье найти, чем сходство”

© И. Бродский

Каждый внимательный человек, наблюдающий за происходящими контр-культурными тенденциями, которые сложились в Украине после вторжения российских войск, рано или поздно задается вопросом: чем объяснить тот факт, что жители многоязычной Украины из всего разнообразия характеристик и атрибутов российского агрессора решили сосредоточить свою ненависть на самом неубедительном – на его русском языке? Какие наблюдения за русскими солдатами позволили украинцам прийти к выводу, что именно русский язык представляет для них угрозу, которую они сейчас воспринимают едва ли не на уровне экзистенциальной? Какие новые факты о жизни и привычках российского обывателя им открылись за последние несколько месяцев? Ведь до этого времени украинские патриоты ничуть не комплексовали пользоваться русским языком – языком, на котором разговаривала половина Украины. Что изменилось после вторжения?

Левое право

миниатюра, в которой образованный читатель без труда обнаружит влияние “Аллегории” Томмазо Ландольфи

– Ай, черт! Опять! М-м… А-а… Простите, вы не поможете мне с бинтом?

– Да, конечно! Что случилось?

– Да вот, видите – попал вместо гвоздя по пальцу, – черт, как болит!

– Позвольте… дайте, я сам… По-моему, ничего страшного, простой ушиб. Хорошо еще, что вы держали молоток в левой руке.

– Ну да, естественно – а в какой же еще я мог его держать? Она же у меня слабая, не то, что правая. Я ей почти никогда не пользовался. Потому и промахнулся…

– Я вас понимаю… вы, как я вижу, строитесь?

– Да какая там стройка… так, забор решил починить. Хорошо, что вы мимо шли, спасибо за помощь.